Я вышел родом из еврейского квартала,
Я был зачат за три рубля на чердаке.
Тогда на всех резины не хватало,
И я родился в злобе и тоске.
Когда подрос, играл в лапту и прятки,
Кидал ножи в обшарпанную дверь.
А у отца давно сверкали пятки,
И я не знаю, жив ли он теперь.

Моя семья блюла свободу нравов,
И я привык к тому в конце концов:
Моя маман беспечно и по праву
Меняла часто мне моих отцов.
Из них последний был мне всех роднее,
Хотя меня он вовсе не любил,
И отличался тем, что не краснея,
На крышу баб по лестнице водил.

Со мной росли еврейские детишки,
Все, как и я, одетые в тряпье
Мои по папам сестры и братишки
В душе потенциальное ворье.
Пришла война, отцы их дали драпа,
Не дожидаясь сумрачных годин.
И мой любимый, незабвенный папа
Окрестных баб обслуживал один.

Он изводил на них рубли и трешки,
Что приносила в дом моя маман.
И мы со страху прятались в ладошки,
Когда он утром лазил ей в карман.
Мы через день питались черствым хлебом,
А папа блуд чесал на чердаке!
Он отдыхал душой под синим небом,
Зажав трояк в мозолистой руке.

Прошли года, я вырос, даже очень,
И стал тайком захаживать в кабак.
И сладострастный мой беспутный отчим
Ловил частенько глазом мой кулак.
Я позабыл свое больное детство
И стал тайком глядеть на женский пол.
Досталось мне чудесное наследство
В пятнадцать лет я бабу в дом привел.

А денег мне, конечно, не хватало,
Я вам скажу об этом не тая.
И стали мы с дружками из квартала
Набеги делать в дальние края.
Но воровать мы толком не умели
И день за днем сидели на мели.
И как - то раз менты на хвост насели
И всю контору скопом замели.

Там били больно кованою пряжкой,
Но я молчал как рыба, верь - не верь!
И наконец со звездами на ляжках
Я был ментами вышвырнут за дверь.
Тогда я просто чудом отвертелся,
А остальным повесили срока.
Я с ними столько страху натерпелся,
Что за неделю выучил УК.

Теперь я знаю, что и сколько весит,
И я не лезу больше на рожон.
Я поменяю тысячу профессий,
Как папа мой менял когда - то жен.
Родитель мой блатной и незабвенный,
Меня ты сделал, сделал просто так.
Во мне гудят твои дурные гены,
И я с тоской взираю на чердак!