Пахнет морем, и луна висит над самым Ланжероном,
И каштаны тихо шепчутся с бульваром полусонным,
Невесомо серебрится ночи южной панорама,
Спят фонтаны, занавешены фруктовыми садами.
Невесомо серебрится ночи южной панорама,
Спят фонтаны, занавешены фруктовыми садами.

От бульваров к низу лестница сбегает прямо к порту,
В лунном парке обсуждаются и браки и аборты,
Натюрморты, те, которые в Аркадии на пляже
Не покажут в знаменитом петербургском Эрмитаже.
Натюрморты, те, которые в Аркадии на пляже
Не покажут в знаменитом петербургском Эрмитаже.

Нет Одессы без "Привоза" и без Нового базара,
Там покрыты покупатели и матом и загаром,
По бульварам пьяный запах распустившейся сирени,
И трамваи пробивают себе путь в листве весенней.
По бульварам пьяный запах распустившейся сирени,
И трамваи пробивают себе путь в листве весенней.

Над причалом маяка огонь и лес портовых кранов,
В море чайки, а над ними гордо кружатся бакланы,
Рестораны осветили побережье огоньками,
Звон стаканов, и поёт гитара об Одессе-маме.
Рестораны осветили побережье огоньками,
Звон стаканов, и поёт гитара об Одессе-маме.

И в "загранке" я всегда тебя по памяти рисую,
Молдаванку и булыжную родную мостовую,
И Пересыпь, пробудившейся от первого трамвая,
И, как в детстве, я по солнечному городу шагаю.
И Пересыпь, пробудившейся от первого трамвая,
И, как в детстве, я по солнечному городу шагаю.

И, как в детстве, я по солнечному городу шагаю.