На далёкий север, где морозы,
В тот холодный лагерь по этапу
Паренька пригнали молодого,
Злые и замёрзшие солдаты.

Паренька пригнали утром ранним,
Было парню восемнадцать лет,
А на этой зоне вор в законе
Строго и за всё держал ответ.

Старый вор был мудрый, справедливый,
Не терпел нигде он беспредела,
Но по зоне рыскали блатные
И на этот раз не углядел он.

Урки парня сразу невзлюбили
За его колючий гордый нрав.
Постоянно били и травили,
Прав он был подчас или не прав.

Но сверкал он серыми глазами,
И как мог всё время отбивался,
А они весной его достали
И он на холодный нож нарвался.

А через неделю, в половодье,
Вскроет вор от женщины письмо.
Женщину, которую на воле,
Он любил безумно и давно.

А над лагерем вьюга кружилась и пела,
И бросалась на вышки, пугая солдат.
А над лагерем солнце давно уж не грело,
И весной даже птицы сюда не летят.

Вспомнил вор родное Подмосковье,
Девушку с зелёными глазами.
Всё письмо дышало только болью,
Пропиталось горькими слезами:

"Я тебя нашла и написала,
Потому что сын попал в беду.
А теперь случайно я узнала,
Что вы зону делите одну.

Я всё время от тебя скрывала,
Нашего одна растила сына.
О тебе б ему не рассказала,
Было это ни к чему и стыдно.

А теперь он в лагере с тобою,
Видно свой сценарий у судьбы...
И не скоро выйдет он на волю.
Умоляю, сыну помоги!!!"

А над лагерем вьюга кружилась и пела,
И бросалась на вышки, пугая солдат.
А над лагерем солнце давно уж не грело,
И весной даже птицы сюда не летят.

Отыскал вор в поле ту могилку,
Где недавно сына закопали.
Тут всё время зэков хоронили,
Серые кресты вокруг молчали.

Старый вор стоял в снегу холодном,
Волосы седые ветер рвал,
На щеке его слеза замёрзла,
Дым от папироски улетал.

А над лагерем вьюга кружилась и пела,
И бросалась на вышки, пугая солдат.
А над лагерем солнце давно уж не грело,
И весной даже птицы сюда не летят.